В этом году все учебные учреждения Чувашии, где обучаются дети с ограничениями по здоровью, внесены на Карту возможностей особенного ребенка. Мониторинг провела экспертная группа Общественной палаты Чувашской Республики. О целях общественников мы поговорили с заместителем председателя палаты, главным экспертом-наркологом Минздрава Чувашии, доцентом кафедры психиатрии и медицинской психологии ЧГУ им. И.Н. Ульянова Ириной Булыгиной.
 – В начале года по заданию Общественной палаты РФ в регионах были организованы экспертные группы, куда вошли представители общественных организаций, здравоохранения, образования. И за очень короткий период времени – конец января – февраль – мы посетили все учебные заведения, которые есть на территории республики. Это Кугесьская школа-интернат для обучающихся с ограниченными возможностями здоровья, центр образования и комплексного сопровождения детей, Чебоксарская начальная ООШ для обучающихся с ОВЗ № 3, Чебоксарские школы для детей с ОВЗ № 1 и № 2, школы в Ибресях, Саланчике, Новочебоксарске, Цивильске – то есть все те школы, которые работают с детьми-инвалидами.
Целью экспертной работы было провести мониторинг объектов системы образования для внесения их на Карту возможностей особенного ребенка. Анкета включала очень много параметров в отношении того, насколько дети, которые имеют особенное развитие, могут заниматься в среде своих сверстников и социализироваться.
– Ирина Евгеньевна, на что обращали внимание общественники?
– Мониторинг включал вопросы из нескольких блоков. В первую очередь выявлялись проблемы, связанные с доступной средой. К примеру, как можно попасть в учреждение образования? В том числе – могут ли родители привезти своих детей на машине? Сегодня это большая проблема, поскольку в связи с антитеррористической защитой территории закрыты, а ведь ребенка, который, к примеру, не может ходить, нужно как-то довести до школы. Поэтому уделялось особое внимание парковкам автомобилей.
Мы обращали внимание на элементы адаптивной среды, имеющиеся в учреждении. Это пандусы, лифты, оборудование и место для отдыха, место для приема пищи, туалетная комната. Есть ли навигация детей с нарушением зрения, с нарушениями интеллекта? Есть ли комната свиданий, где могут ожидать родители? По этим параметрам тоже проводилась оценка.
Также изучались все образовательные программы школ – соответствуют ли они группам детей, которые там учатся, а это дети с умственной отсталостью, с синдромом Дауна или с синдромом аутизма, слабослышащие или слабовидящие дети, больные эпилепсией.
Еще один момент в анкете был выделен особо: на каком основании проводятся эти образовательные услуги – бесплатно или внебюджетно? Необходимо отметить, что оказание услуг детям должно проводиться на бюджетной основе. И те регионы, где общественники выявили платные услуги, получили большой минус. Подчеркну, наш мониторинг подтвердил, что в Чувашии все образовательные услуги детям с ОВЗ являются бесплатными.
– Какие-то замечания были?
– Отмечу, итоги мониторинга по элементам адаптивной среды показали, что практически все наши учреждения стремятся к тому, чтобы достичь условий, которые позволяют им быть низкопороговыми для этих детей. Но наши эксперты отмечали определенные нюансы.
К примеру, иногда в школе есть и пандусы, и оборудование в туалетной комнате, а реально они рассчитаны не на ребенка. Где-то, например, ручка не откидывается. Где-то угол наклона пандуса такой, что на коляске подняться трудно. Где-то ступенька высокая, за которую можно зацепиться и упасть.
По мнению экспертов, это не столько вина руководства школ, а сколько недочеты при разработке технической документации по доступной среде. Там должен быть прописан угол наклона пандуса, наличие противоскользящих условий. Здесь очень важно человеческое понимание. Когда идет приемка оборудования, надо смотреть, насколько ребенку с ограничениями по здоровью легко подниматься по пандусу или пользоваться лифтом.
Разумеется, эксперты нашей группы давали отметки и пожелания руководителям этих учебных заведений. Но – общественные организации не могут наказать, принять меры. Смысл работы экспертной группы – достучаться до каждого, кто сдает этот участок, кто за него отвечает, чтобы действительно среда была доступна для каждого ребенка. Понятно, что делается многое. Но технические недочеты есть. 
Отметили еще один момент – наличие профильных специалистов для работы с этими детьми. Практически штатное расписание в этих учреждениях заполнено, но есть определенные кадровые проблемы. Подчеркну, сегодня они характерны не только для Чувашии, а в целом для России. Это связано с тем, что таким учреждениям образования необходимы редкие бюджетные специальности. 
– Как будет работать мониторинг экспертной группы?
– По итогам мониторинга был подготовлен обзор, который мы отправили в Общественную палату Российской Федерации, а она уже выработает рекомендации.
Но уже сейчас родители могут открыть Карту возможностей особенного ребенка на сайте Общественной палаты РФ и посмотреть, что есть в том или ином учебном заведении. И могут определиться, в какую школу привести ребенка для того, чтобы он продолжил или начал обучение. 
Думаю, мониторинг доступной среды, который провели не проверяющие органы, а гражданское сообщество, общественники, позволит найти консенсус между директивными документами и населением, чтобы не было конфликтов, напряженности и чтобы дети, которые имеют ограниченные возможности, могли социализироваться в обычную среду.
Поскольку основная моя специальность – психиатр и медицинский психолог, отмечу, что чем раньше ребенок социализируется в обычной среде, тем лучше для его будущего. Иногда он поздно идет в школу или обучается на дому не только из-за того, что не может учиться в коллективе, а из-за того, что нет возможности попасть на территорию учебного учреждения. Это ведет к тому, что будут сложности в его адаптации во взрослой жизни. 
А мы сегодня видим, что дети с ограниченными возможностями могут реализовывать себя. Недавно, к примеру, проходил фестиваль «Пасхальная радость», в котором участвовали дети с ОВЗ. Ребята, которые социализировались рано, получают и высшее образование, заводят свои семьи и даже занимаются танцами на колясках. Таких примеров много. 
– Чем Вас привлекает работа в Общественной палате?
– Началось с того, что я, будучи еще не в Общественной палате, вместе с общественниками проводила мониторинг кальянных, хотя во врачебные функции это не входит. Эта работа, наверное, расширяет возможности, потому что врачебный уровень дает возможность воздействовать на гражданское общество. При этом в рамках межведомственного взаимодействия мы решаем те задачи, которые лежат вне поля здравоохранения.
Мне это интересно как специалисту. Ведь вопросы формирования здорового образа жизни, профилактики потребления алкоголя – это больше работа с гражданским обществом. 
Сегодня мы видим, сколько общественных организаций создается. И они действительно работают, пишут проекты, организуют обучение – за счет проектов идут субсидии, и они могут приглашать грамотных экспертов. В отличие от нас, медиков, они видят проблему изнутри и помогают нам эту проблему раскрыть более глубоко. Считаю, что сегодня общественные организации, которые грамотно работают, являются базисными формированиями социума, терпимости к инвалидам. И именно они являются проводниками идей социализации ребенка. 
На мой взгляд, есть люди с ограниченными вроде бы возможностями, но у них есть неограниченные способности для того, чтобы реализовываться в нашей жизни. Как врачу, работающему с людьми с психическими зависимостями, мне иногда бывает очень больно, когда жизнь дала человеку все, а он ее губит. А те, у которых есть проблемы со здоровьем, себя реализуют, творят, живут полной жизнью.
Чем раньше мы интегрируем детей с ограничениями по здоровью в общество, чем раньше обычные дети  будут с ними встречаться, общаться, тем меньше будет детской жестокости. А она сегодня есть. Когда дети будут вместе и будут друг другу помогать, будет и сострадание, и милосердие, и формирование гуманности.